ИЗ ДНЕВНИКА КРАЕВЕДА-ИСКАТЕЛЯ
Май 2002 г. Затопленная Россия будоражила мое воображение с той поры, как я увидел по телевизору торчащие из-под воды маковки церквей. Есть в уходящих под воду аллеях и волнах, омывающих древние погосты, что-то завораживающее, наполняющее душу бесконечной тоской по безвозвратно утраченному… И вот, как выяснилось, такие места есть поблизости, в районе Учинского водохранилища, и одно из интереснейших среди них – бывшее село Курово. Надо бы попробовать узнать о нем побольше.
Июнь 2002 г. Добрался, наконец, до библиотеки и заказал целую кипу книг по Курову. Начал с древностей. Как явствует из «Археологической карты России» (1) и более ранней сводки Розенфельдта и Юшко (2), село возникло на месте или поблизости от славянского поселения XI–XIII вв. Свидетельство тому – три вятических кургана, находившихся в ста саженях к юго-востоку, и один, самый большой, располагавшийся в центре села. Еще в двадцатых годах прошлого века местные старожилы рассказывали археологам, что курган был раскопан «в дедовские времена Чирковым», что там были найдены браслеты и кольца и что до революции на этом кургане стоял памятник Александру II. В дальнейшем, видимо, никто из археологов данную местность не посещал, так как более новых сведений о вышеупомянутых археологических памятниках в литературе я не встречал, как, впрочем, и об изучении культурного слоя самого села.
Первое письменное упоминание о деревне Курове, найденное мною в «Актах русского государства» (3), относится к 1506 г. Название, видимо, было дано по фамилии крупных землевладельцев XV–XVI вв., которым в то время принадлежали село Черкизово с окрестностями, а также мельница на р. Уче. Я думаю, рядом с ней и появилась деревня Курова. Возможно, эта же мельница упоминается и в 1523 г., но уже как принадлежащая Юрию Дмитриевичу Шеину пополам с троюродным братом, И.Г. Морозовым. Судя по этому упоминанию, можно предположить, что территория, на которой впоследствии находилось село Курово, примерно с тех времен стала родовой вотчиной Шеиных.
Июль 2002 г. Нашел косвенное подтверждение своему предположению, изучая книгу Холмогоровых (4). По их данным, в 1585 г. Курово было в вотчине Дениса и Михаила Борисовичей Шеиных, внучатых племянников Юрия Дмитриевича. В селе значились деревянная церковь Николая Чудотворца «клетцки», двор вотчинников, два двора людских и два бобыльских. Та же церковь, но уже с приделом Бориса и Глеба, упоминается в 1623–1624 гг. Селом тогда владел боярин Михаил Борисович Шеин, а в 1646 гг. – его внук, Алексей Семенович. В 1689 г. село куплено Иваном Васильевичем Приклонским, а в 1713 г. – Гавриилом Ивановичем Головкиным. Его внук и полный тезка в 1784 г. оставил село в наследство своей дочери. Основная часть книги Холмогоровых посвящена постройке в 1681–1687 гг. каменной церкви во имя Знамения Пресвятой Богородицы «о трех верхах с крыльцы» и перестройке в 1728 г. церкви Николая Чудотворца.
Более подробно от том, как выглядели церкви, я узнал из «Памятников усадебного искусства» (5). Даже перехватило дух, когда на старинной фотографии я впервые увидел Знаменскую церковь. Оказывается, она была архитектурным шедевром! Кирпичный трехглавый храм был единственным в Подмосковье, почти целиком выполненным в стиле украинского барокко. Храм состоял из центрального трехъярусного восьмигранного столпа, к которому с запада и востока примыкали два двухъярусных. Только средний ярус центрального столпа, увенчанный гребешковыми фронтонами, имел одинаковые грани, что являлось некоторым отступлением от украинского стиля, а все остальные чередовали широкие и узкие грани. Нижние ярусы были перекрыты криволинейными кровлями, а верхние завершались грушевидными куполами. Окна были украшены изразцовыми наличниками прямоугольной формы. Из внутреннего убранства изумлял иконостас с иконами XVIII–XIX вв. работы марфинских крепостных живописцев. Там же упоминаются каменная Никольская церковь в стиле позднего барокко, построенная в 1752 г. вместо деревянной, и отдельно стоящая четырехъярусная колокольня со шпилем того же стиля. Порой просто диву даешься: как можно было уничтожить такие великолепные творения!?Среди владельцев упомянуты те же лица, что и в книге Холмогоровых, только добавлен А.Д. Чертков (1852). Нет сомнений, что это взято у Нистрема (6). По его сведениям Курово – село 2-го стана Московского уезда, а в нем имение действительного статского советника А.Д. Черткова с 65 дворовыми людьми, церкви православные – две, 12 крестьянских дворов, а в них 45 жителей. В 1859 г. у Огородникова (7) значатся 11 дворов и 61 житель, а также шерстопрядильная фабрика. Как пишет Шрамченко (8), в 1890 г. фабрикой владел купец Константин Петрович Дамрин, ее управляющим был личный почетный гражданин Александр Василевич Смирнов, а работало там 290 человек. Пенкин (9) сообщает, что к 1911 г. фабрика перешла к московским купцам Кеворковым, в селе появилась церковно-приходская школа, а неподалеку возник дачный поселок Новое Курово. Хоть и не богато, но вот, собственно, и все. Более поздние публикации сводятся к перечисленному выше, «подаваемому под различным соусом».
Август 2002 г. Возвращаясь из Тишково после изучения и фотосъемки тамошнего парка, предпринял попытку отыскать место, где раньше находилось село Курово. Пробираясь вдоль берега Учинского водохранилища, обнаружил ряды огромных тополей – фрагменты обсадки старой дороги. Постоянно вглядывался в водную гладь с надеждой увидеть торчащие над ней купола. Но все напрасно! Может, в следующий раз повезет?
Сентябрь 2002 г. Побывал в Государственном музее архитектуры имени Щусева. Среди прочего там очень хорошая подборка фотографий куровских церквей и их внутреннего убранства. Передо мной как бы проплыли мгновения жизни этих каменных сооружений, от сияния и величия до кирпичной пыли. Вот они в полном великолепии ослепляют золотом куполов, иконостасов и церковной утвари, вот они уже обезглавлены, но еще зияют пустыми глазницами люкарн, а вот из-под груды кирпича еле проглядывают надгробные плиты Шеинского некрополя. Теперь понятно, почему я не увидел куполов над водой. Растаяли надежды на то, что церковь просто затоплена. Не перестаю сожалеть, какое все же чудо мы потеряли!
Январь 2003 г. Был вчера в Историко-краеведческом музее города Пушкино. Познакомился с «Михалычем»: интереснейшим человеком, писателем, президентом историко-изыскательского клуба «Раритет» Николаем Михайловичем Соловьевым. Я читал его увлекательнейшую книгу «Добыча тамо» о поисках старинных вещей при помощи металлодетектора и давно мечтал о встрече. Но что она произойдет здесь и что он житель Пушкино, я никак не ожидал! Это, наверно, именно то, что называется «нечаянная радость». Николай Михайлович как раз принес свои находки в дар музею и эмоционально рассказывал о своих впечатлениях, о поисковых работах и приключениях, с ними связанных. Среди находок меня привлекла бляха лесного сторожа из Курова. О лесной сторожке в этих местах я недавно читал, кажется, у Пенкина (9), – и вот оно, «живое» доказательство! Надо бы накопить денег, купить металлодетектор и приобщиться к этому занятию. Ведь у меня так много предположений, которые необходимо проверить.
Перед моим уходом сотрудник музея Олег Николаевич Бойко, видимо, прочитав мою недавно вышедшую заметку о Курове, спросил: «Не тот ли это Чертков, что был секретарем у Льва Толстого»? Ну, откуда я знаю! Вдруг взыграло самолюбие. Придется поискать.Февраль 2003 г. Вот уж никогда не думал, что этот аспект краеведения настолько интересен! Оказалось что Александр Дмитриевич Чертков – очень примечательная личность. Он родился 30 июня 1789 г. в Воронеже в семье губернского предводителя дворянства. По матери приходился внуком известному библиофилу С.И. Тевяшову. Одним из его воспитателей и первых научных наставников был Г.П. Успенский, будущий крупный ученый, профессор Харьковского университета. В 1808 г. Александр Чертков уехал в Петербург и поступил на службу в Министерство внутренних дел. Служа в лейб-гвардии конном полку, участвовал в войнах 1812–1814 гг. и особенно отличился в Кульмском сражении, за что был награжден орденом и Кульмским Крестом. Выйдя в 1822 г. в отставку, Чертков два года провел в Австрии, Швейцарии и Италии. Путешествия пробудили в нем интерес к искусству, археологии, нумизматике. С началом в 1828 г. турецкой кампании он снова поступил на военную службу, но по окончании кампании навсегда оставил ее и жил постоянно в Москве и Курове. В 1835–1844 гг. он избирался московским уездным предводителем дворянства, а в 1844–1856 гг. – губернским предводителем дворянства. Однако больше всего он известен как основатель первой в России публичной библиотеки, созданной на основе личной коллекции, а также российской нумизматики и археологии как наук.
Одной из первых его работ на этом поприще было «Описание древних русских монет» (М., 1834) с «Прибавлениями» (1837, 1839 и 1841 гг.). Оно было первым, отвечавшим требованиям науки, и положило начало точному, систематическому описанию древнерусских монет. Академия Наук присудила ему за «Описание» полную Демидовскую премию, но Чертков отказался от нее, передав деньги на напечатание знаменитого «Остромирова Евангелия». Кроме того, Александр Дмитриевич произвел первые научно документированные археологические раскопки древнерусских курганов в Верхогрязье, имении М.А. Толстого, результаты которых опубликовал под названием «О древних вещах, найденных в Звенигородском уезде» (М., 1838). Теперь ясно, кто раскопал и курганы в Курово! Жаль только, записей об этом пока не найдено.Унаследовав от отца и деда по матери значительную библиотеку, Чертков усердно ее пополнял, преимущественно сочинениями о России и славянстве. В 1838 г. он выпустил первый том описания своей библиотеки, через семь лет появился второй том «Каталога»; всего в обоих томах насчитывалось 8800 книг. Помещенная после смерти владельца в доме его сына, Григория Александровича Черткова, библиотека уже тогда была известна под именем Чертковской. В 1873 г. Чертковская библиотека была передана в ведение города и помещена при Румянцевском музее. После революции собрание Чертковской библиотеки было разделено между фондами Государственной исторической библиотеки и Государственного исторического музея. Выяснилось также, что секретарем Льва Толстого был внук Александра Дмитриевича – Владимир Григорьевич Чертков.
Март 2003 г. Совершенно случайно встретил своего давнего знакомого, Алексея, с которым не виделся лет десять. Разговорились. Оказалось, что у него прекрасная коллекция открыток с видами окрестностей Пушкино, которую он мне любезно предоставил для сканирования. Среди прочего особенно порадовали открытки с видами церкви села Курова, фабрики Кеворковых и поселка Новое Курово. Причем открытка с видом церкви села Курова оказалась и в цветном исполнении! Не могу отойти от радости обретения даже сканов этих открыток. Ведь они доносят до нас то, что давно и навеки утрачено!
Апрель 2003 г. Несколько «подсел» на персоналии. Оказалось, что за некоторыми фамилиями владельцев стоят судьбы, полные подвигов или иных великих деяний. Вот так живешь и не знаешь, что неподалеку в свое время жили люди, игравшие не последнюю роль в истории России, имена которых незаслуженно забыты! Взять хотя бы владельцев того же Курова. В свое время был очень известен Михаил Борисович Шеин, который в царствование Бориса Годунова имел звание чашника. В 1602–1603 гг. он участвовал в подавлении выступлений крестьян и холопов. В бою под Добрыничами с Лжедмитрием I Шеин сумел отличиться и был отправлен в Москву с известием о победе. В этом же году стал окольничим, в чине которого служил воеводой в Новгороде-Северском. В 1607 г. получил боярское звание и был поставлен воеводой в Смоленск. С небольшим гарнизоном в течение почти двух лет, с 1609 по 1611 г., руководил героической обороной Смоленска от войск короля Сигизмунда. Во время последнего штурма раненый Шеин попал в плен и был подвергнут пыткам, с целью узнать, где скрыты сокровища смолян, а затем увезен с семьей в Польшу. Девять лет он содержался в Варшаве вместе с Филаретом Романовым, Голицыным и Мезецким.После заключения перемирия с Речью Посполитой в 1619 г. Шеин вернулся в Россию и стал одним из ближайших к патриарху Филарету лиц. В 1620–1621 и 1625–1628 гг. он возглавлял один из сыскных приказов, в 1628–1632 гг. – Пушкарский приказ. В 1620-х - начале 1630-х гг. участвовал в многочисленных дипломатических переговорах (в том числе секретных). В апреле 1632 г., во время войны с Речью Посполитой был назначен главным воеводой и вновь отправлен под Смоленск. После десятимесячной осады города Шеин был вынужден отступить. После вынужденной капитуляции русских войск 15 февраля 1634 г. был необоснованно обвинен в многочисленных преступлениях и ошибках и казнен по приговору Боярской думы с конфискацией имущества и ссылкой членов семьи. Лишь в 1642 г. Шеины были частично реабилитированы.
Внук Михаила Борисовича, Алексей Семенович (1662–1700 гг.), уже в десять лет числится стольником, а в неполных восемнадцать – воеводой в Тобольске. В 1682 г. Алексей был пожалован в бояре, а в 1683 г. отправлен в Курск. С 1684 г. участвовал в подготовке крепостей на южных окраинах России к войне с Крымским ханом, а в 1687 г. возглавлял новгородские полки в Крымском походе царя Петра Алексеевича. Во втором Азовском походе (1696 г.) Алексей Семенович возглавлял все сухопутные войска, имея должность генералиссимуса. На долю Шеина выпали все почести, следуемые победителю по результатам взятия Азова. Царь наградил его золотой медалью, памятным кубком, шитым золотом кафтаном с соболями и вотчиной в 305 дворов. В 1698 г. начинается стрелецкое восстание. Бунт подавлен благодаря решительным и своевременным действиям главнокомандующего Шеина – мятежные войска (четыре стрелецких полка) разбиты Преображенским и Семеновским полками в 46 верстах от Москвы, близ Воскресенского монастыря, что на берегах Истры. Шеин оказался первым, кому царь отрезал бороду. Правда, до сих пор ведутся споры, что это: знак опалы или привилегии.
Ближайшие сподвижники Петра, внесшие свой вклад на начальной стадии его преобразований, ушли из жизни почти одновременно: Лефорт и Гордон – в 1699 г., а Шеин – 11 февраля 1700 г. Он был погребен в фамильном склепе на территории Троице-Сергиева монастыря. Петр I присутствовал на его похоронах, а незадолго до своей кончины заказал итальянским мастерам эскизы памятников своим первым учителям военной стратегии – А.С. Шеину, Ф.Я. Лефорту и П.И. Гордону. Петр намеревался установить их в Александро-Невской лавре в Санкт-Петербурге. Но смерть самого реформатора не позволила этим планам осуществиться. В начале 1920-х гг. древние монастырские захоронения, в том числе могила А.С. Шеина, были уничтожены. Лишь могучий вековой дуб по соседству с Успенским собором Троице-Сергиевой Лавры указывает на место последнего упокоения полководца. Род бояр Шеиных пресекся на единственном сыне Алексея Семеновича – Сергее, не оставившем потомства.Май 2003 г. Меня пригласили в экспедицию по металлопоиску и даже дали старенький прибор! Цель поездки – бывшее село Курово.
Когда мы прибыли на место, первый луч солнца только коснулся макушек деревьев. Прибрежную полосу, как молоком, покрывал густой туман, и откуда-то доносился едва слышный благовест. Именно так на протяжении столетий местную округу заливал малиновый перезвон куровской колокольни, и возникло ощущение, что это он теперь доносится к нам из глубины веков. Невольно возникли ассоциации с невидимым градом Китежем. Казалось, подойдешь к берегу, глянешь на водную гладь и увидишь там позолоченные маковки Знаменской церкви, домики причетников, народ, идущий к заутрене… Ан, нет. В отражении – только плакучие ивы.
Небольшая экскурсия по местности. Единственное, о чем все знают, так это о древнем кладбище, которое было ранее при Никольской церкви. Когда-то на нем было много надгробных плит над могилами нашедших здесь последний приют знатных особ. Но все уже давно разорено и разбито, хотя фрагмент одной из таких плит с почти не читаемой надписью все-таки удалось разыскать. Повсюду торчат из-под земли элементы металлических конструкций – немые свидетели разрушения церквей. Алтарные места затоплены. По слухам, кирпич пошел на укрепление береговой полосы. Почти к самому кладбищу подходит липовая аллея, ведущая от старой дороги на Пушкино. Другая аллея – чуть севернее, за небольшим лиманчиком. Здесь стройные ряды лип, словно сказочные великаны, чинно уходят под воду… Вероятно, эта дорога ранее вела к фабрике Кеворковых, расположенной, судя по фотографии, на первой надпойменной террасе. Неподалеку от аллеи – железобетонный дот, остатки оборонительных сооружений 1941 г., которым, к счастью, так и не пришлось принять бой. Поговаривают, что их строили немногочисленные в то время военнопленные.
Перекурив, приступили к поиску. Первые шаги всегда особенно волнуют. Вот и первый устойчивый сигнал. Затаив дыхание, изымаю из комка земли… кусок проволоки. Затем последовали пробка, обломок чугунной сковородки, еще пробка… Энтузиазм совсем уж было собрался угаснуть, как вдруг попалась большущая гильза, затем вторая, третья! Не составило труда определить, что гильзы калибра 12,7 мм принадлежали пулемету ДШК, и предположить, что в 1941 г. на этом месте стоял зенитный расчет. И сразу же неподалеку от этого места – монетка, денга 1735 г. Как все перемешано на русских полях! Далее были «подняты» игла для подшивания валенок, носик от самоварчика, пуговички, монетки… Среди последних стоит выделить германскую довоенную шпильмарку. Она является косвенным подтверждением присутствия здесь немецких военнопленных. Но больше всего мне понравился перстенек с камушком и эмалями. В общем, впечатлений масса! Надо копить деньги на прибор…Сентябрь 2003 г. Вновь занялся биографиями владельцев Курова. О стольнике Иване Васильевиче Приклонском известно лишь, что в 1671 г. он был женат на Наталье Богдановне Радиловой, а с 22 сентября 1681 г. по 16 мая 1684 г. был воеводой в Якутске, где всего за два года возвел новую крепость.
Затем селом владел Г.И. Головкин, представитель древнего русского дворянского рода, который происходил от Ивана Ивановича Головкина, боярина при князе Юрии Ивановиче, младшем сыне Ивана III. Сын Ивана Семеновича Головкина и Марии Васильевны Лихаревой Гавриил Иванович Головкин (1660–1734) – заметная личность в истории России. Будучи родственником царицы Наталии Кирилловны, он с 1677 г. состоял при царевиче Петре Алексеевиче стольником, а затем – верховным постельничим. При царице Софии выказал особую приверженность Петру, которого сопровождал во время бегства от стрельцов в Троицкую лавру (в 1689 г.), и с тех пор пользовался постоянным его доверием. После дворцового переворота Головкин возглавлял приказ казенного двора, а с 1706 г. стал главой посольского приказа. Сопровождал Петра в первом его заграничном путешествии, работал с ним на верфях в Саардаме. Граф Римской империи с 1707 г., Головкин в 1710 г. получил и российское графское достоинство, начав собою первый в России графский род. В 1709 г. на Полтавском поле царь поздравил Головкина с новым званием Государственного канцлера. В этом звании, которое он сохранил до самой смерти, Головкин принимал участие в сношениях с иностранными державами и сопутствовал Петру в его путешествиях и походах. За десять лет, с 1700 по 1710 г., ему было пожаловано 705 крестьянских дворов из дворцовых сел. В 1713 г. он возглавлял Комиссию «для исследования и искоренения» злоупотреблений государственных чиновников. По учреждении в 1717 г. коллегии иностранных дел Головкин был назначен ее президентом.Умный и осторожный, наделенный талантом государственного деятеля, Гавриил Иванович пережил четырех царей и двух цариц, и ни одна из дворцовых перемен не отразилась дурно на его судьбе. При Екатерине I он был членом Верховного тайного совета. Императрица передала ему на сохранение свое духовное завещание, которым назначала преемником престола Петра II, а самого Головкина – одним из опекунов малолетнего императора. После кончины Петра II (1730 г.) Головкин предал огню этот государственный акт, согласно которому в случае бездетной кончины юного императора престол закреплялся за дальнейшими потомками Петра I, и высказался в пользу Анны Иоанновны. При ее воцарении был назначен к присутствованию в Сенате, а в 1731 г. – членом кабинета министров. Искусный царедворец к тому времени владел всем Каменным островом в Петербурге, многими домами и поместьями, но был при этом чрезвычайно скуп. Гавриил Иванович был женат на Домне Андреевне Дивовой и имел детей: Ивана, Александра, Михаила, Наталью, Анну, Анастасию. Великий канцлер граф Гавриил Иванович Головкин умер 21 января 1734 г. на 74-м году жизни. Все свое состояние в 20000 душ крепостных крестьян он завещал троим сыновьям.
Село Курово досталось старшему – Ивану, действительному тайному советнику, посланнику в Голландии и с 1728 г. – сенатору. Может быть, именно в связи с этим назначением сына Гавриил Иванович в 1728 г. подавал прошение о перестройке в Курово обветшалой церкви Николая Чудотворца, что и было сделано. Брат Ивана, Михаил Гавриилович, владел Сафариным (Софриным), женившись на Екатерине Ивановне Ромодановской, которой оно было дано в качестве приданого. Сестра Головкиных, Анна Гаврииловна, будучи в первом браке за генерал-прокурором П.И. Ягужинским, имела сына Сергея, который женился на Вере Николаевне Салтыковой. Последней было завещано Сафарино после смерти Е.И. Головкиной. Не перестаю удивляться, как порой причудливо переплетаются судьбы владельцев подмосковных имений!
Иван Гавриилович Головкин умирает вскоре после отца, а имение получает его единственный сын – Гавриил. Президент мануфактур-коллегии Гавриил Иванович умер в 1787 г., завещав все свое имущество единственному сыну Алексею. Последний умер в 1823 г., не оставив наследников. Впрочем, эти сведения несколько противоречат данным Холмогоровых (4).
Ноябрь 2003 г. Записался в историко-изыскательский клуб «Раритет». Очень интересно! Большинству его членов далеко небезразлично прошлое России, и они извлекают из земли кусочки истории, до которых нет дела ни археологам, ни кому-либо еще. Подумалось, что как из отдельных черепков иногда можно склеить цельный горшок, так и из отдельных находок складывается в итоге картина жизни наших пращуров, а в конце концов и вся наша история. Надо точно копить деньги на прибор…
Познакомился с Олегом и Сергеем Савчуками, которые в этом сезоне в Курове нашли два жетона из медного сплава, посвященные пятидесятилетию крестьянской реформы. Узнав, что я изучаю историю этого места, с радостью согласились оказывать любое содействие. Оказалось, что жетоны были найдены неподалеку от места, где когда-то стоял памятник «царю-освободителю» Александру II, дата установки которого до конца пока не выяснена. Подобные жетоны выпускались в ознаменование различных событий (бракосочетаний, юбилеев, открытия памятников и т. д.), изготавливались по заказу организаций или частных лиц в ювелирных мастерских и вручались как наиболее выдающимся личностям, так порой и всем участникам торжества. Вывод, что жетон был найден на этом месте не случайно, напрашивается сам собой. А если это так, то можно предположить, что утрачен он был во время церемонии, посвященной открытию памятника, или чуть позднее. Так или иначе, но найденный жетон может служить косвенным свидетельством того, что памятник был открыт в 1911 г., что вполне возможно, так как, по данным «Церковных ведомостей», в этом году было открыто много памятников Александру II. А может быть, жетон был изготовлен специально для этого мероприятия? По крайней мере, точно такого же жетона в коллекциях я пока не встречал. Но хозяева коллекций, увы, не проявили к нему никакого интереса, объяснив, что тема не популярная, а по сему почти не изученная.
Март 2004 г. Все-таки мудрый мужик Михалыч! Чего-чего, а правильно организовать работу он умеет. И как здорово, что он придумал «сослать» меня в архив. Ну, взять хотя бы то же Курово. Кто теперь может показать, где оно было? Единицы. Да и те кроме прицерковного некрополя ничего не знают. А на плане (10) все как на ладони. Вот она – церковная часть села: храмы Знаменский, Никольский, прикладбищенский деревянный Преображенский, что раньше был Никольской церковью, а к ним –липовая аллея. Вдоль аллеи с севера – дома причта. Крестьянские лачуги – в другом месте. Они ютятся восточнее идущей на Пушкино дороги, которая еще в XVIII в. была обсажена вязами. Со временем, правда, обсадка стала несколько эклектичной. А в ста саженях от церковного комплекса деревянный господский дом с двумя флигелями, соединенными с ним галереями, а перед ним – регулярный сад в виде трапеции с двумя дорожками крестом. Все в точности как в «Экономических Примечаниях» (11). За домом – парк с диагональной системой липовых аллей, который спускается к выкопанному на первой надпойменной террасе прямоугольному пруду. Но все это уже семьдесят лет, как под водой.А вообще какое то завораживающее место – это Курово. Недаром и люди им владели всегда особенные. Алексей Михайлович Шеин – воевода, первый российский генералиссимус, Екатерина Алексеевна – первая российская императрица, Гавриил Иванович Головкин – первый российский канцлер, Александр Дмитриевич Чертков – основатель российских нумизматики и археологии как наук. Каждый был в чем-то первый. Да и церковь Знамения была единственным представителем украинского барокко во всем Подмосковье. А я, наверно, первый за последние лет сто, кто узнал, что селом владели: в 1646 г. – Семен Иванович Шеин и только с 1677 г. – его сын Алексей, а затем – сын Алексея Сергей, а никакой, не Приклонский, а с 1713 г. – императрица Екатерина, а никакой не Головкин. К последнему Курово перешло только после смерти Екатерины. Интересно, что это: ее посмертный дар за верность или дар Анны за предательство памяти Екатерины? Не могу понять, откуда Холмогоровы (4), которых все последующие авторы дружно переписывали, взяли недостоверную информацию? Что касается меня, то я все это вычитал в документах – «Писцовых Книгах» (12) и «Ревизских Сказках» (13). Почему-то последние всегда мне напоминают Чичикова из «Мертвых душ» Гоголя. С чего бы это?
Апрель 2004 г. Накопил денег на старенький бэушный «Кондор»! Радости нет предела! Теперь другая забота. Ну, когда же стает снег?! Когда в поле?!
Май 2004 г. Выбрались с Михалычем в Курово. Черт меня дернул идти с ним через лес! Знал бы раньше, что у него в роду Сусанины, вовек бы не согласился! И идти то от Пушкина всего две версты, но мало того, что по лесу, так еще и по болоту! А тут еще и с пути сбились. Лесные дороги, обозначенные на карте пунктиром, на самом деле так и идут: то она есть, то ее нет. В общем, кто ходил по нашим лесам, тот знает. Беда не приходит одна, и последний ориентир – солнце – туча закрыла. Да не просто какая то там тучка, а серьезная туча. Потемнело все вокруг, и как-то совсем не по себе стало. Голову поворачиваю, глядь, человек стоит громадный, руки во все стороны расставил. Зажмурился я да головой помотал. Нет не человек это, дерево. А Михалыч знает, чем подбодрить в тяжелую минуту! «Э-э, брат, – говорит, – и ты тоже лешего видел. Видать дела наши – дрянь! Впрочем, есть еще шанс». С этими словами он извлек из-за пазухи фляжечку с коньяком, ловко свернул стаканчиком листик и коньяк туда наливает. Не просто наливает, а приговаривает. Заклинание какое-то. Из него я запомнил лишь окончание: «Будь здоров и мы с тобой!» – с чем Михалыч из фляжечки и пригубил. К моему великому изумлению – сработало! Тучка в сторону ушла, откуда не возьмись, сама собой дорожка нарисовалась. Дивлюсь я всему этому, а Михалыч усмехается: «Это вы, москвичи, к такому не привычные, а у меня на родине это в порядке вещей! Дух леса деревом мерещится, дух поля – клубком катящимся, этаким перекати-поле». Так за его побасенками из леса и выбрались.
Поле встретило нас дружным взлетом голубей, кормившихся на пашне. По традиции сначала небольшая экскурсия. Что тут изменилось за последнее время? Да вроде все как всегда: вот и уходящая в воду липовая аллея, и полузатопленное кладбище с остатками могильных плит шеинских времен, и плачущая над водой вековая береза, и все остальное, навевающее мысли о невосполнимых утратах. Побродив немного, мы взялись за поиски. Начали с поля, что восточнее дороги. На этом месте ранее стояли крестьянские дома. Почти сразу же натолкнулись на остатки дома достаточно зажиточного гражданина. Об этом говорили осколки печных изразцов, посеребренные ручки сундуков и конская упряжь, обилие медной и биллоновой мелочи, в основном периода владения селом Армандами, то есть 1908–1917 гг. А вот и следы раскулачивания – пять наганных гильз 1931 г.!
Заглянули на ведущую к церквам аллейку. После перелопачивания немеренного объема пробок, характерных для любой зоны отдыха, настроение стало неуклонно падать, как вдруг из кома земли, выкопанного после очередного сигнала, завиднелся краешек древнего креста! Мне показалось, что в этот миг остановились сердце и время! Энколпион, XIV век! Дрожащими руками извлекаю из земли. Нет, только створка, да и та со сломанной лопастью. Ну, все равно хорошо. Ведь эта находка дает возможность предположить, что село существовало здесь задолго до его первого письменного упоминания. Кресты в средневековой Руси не передавали по наследству, а чаще всего после смерти владельца ломали и оставляли на могиле. Иногда створки крестов-мощевиков прибивали на деревянные могильные кресты или на ворота в качестве оберега. Видимо, подслушав мои размышления, ко мне подошел Михалыч, протягивая подобную створку от креста XV–XVI вв. с дырочками от гвоздей. Не иначе, как кто-то из причетников к воротам прибил. Дома-то как раз здесь стояли, севернее аллеи. Порадовались находкам, посетовали на утраты, покурили, пошли дальше.Прошло еще какое-то время, и я поднял две пули. В этом не было бы ничего особенного, в России пострелять любят, но эти были серебряные! Показал Михалычу. Тот достал из кармана еще пару таких же. Потом он закурил, посмотрел на клонящееся к закату солнце… «Пошли отсюда!»
Июль 2004 г. Не то чтобы я очень верил в вампиров, но сегодня, когда ко мне зашел Виктор и предложил провести поиск ночью и в Курово, лоб мой покрылся холодной испариной, и я, сам не знаю почему, пролепетал запомнившиеся слова из Конан Дойла: «Если рассудок и жизнь дороги вам, остерегайтесь выходить на болото в ночное время, когда силы зла властвуют безраздельно».
Август 2004 г. Еще одна встреча в историко-краевеческом музее города Пушкино. Познакомился с Сергеем Анатольевичем Ивановым, бывшим археологом. Оказалось, что он так же, как и я, «болен» Куровым, и у него собрано немало материалов по этой теме. Среди прочего у него есть фрагменты текстов надгробных плит с прицерковного кладбища, которые он когда-то списал. Из них явствует, что там были захоронены люди дома бояр Шеиных, которые являлись, вероятно, приказчиками или сельскими старостами.
Сентябрь 2004 г. Предприняли краеведческо-изыскательскую экспедицию в Курово. Олег Николаевич Бойко осуществлял фотосъемку уцелевших фрагментов надгробий, Виктор Фадеевич Бирлов отметился находкой интересной печати, принадлежность которой надо бы еще установить, а я – длительным рассказом о том, что где стояло. Вкратце речь сводилась к следующему: фундаменты церквей скрыла вода, дома клира находились между аллеей и заливом, господский дом, как и весь культурный слой в районе прибрежной лесопосадки, срыт во время работ по укреплению береговой полосы, крестьянские дома располагались вдоль дороги на Пушкино…
Осень увядающими красками навевала унылые мысли, разнося разноцветную листву по черному зеркалу водоема. Перед отъездом мы дружно подняли головы к небу, услыхав прощальный крик улетающих на юг журавлей. И нам захотелось тоже что-то крикнуть на прощанье – говорят, в следующем году здесь уже будут дачи.
Январь 2005 г.
Повстречал в клубе Виктора Фадеевича. Как выяснилось, он провел большую работу по атрибуции найденной им печати. На ней в центре щитка изображен эллипс с вензелем, состоящим из двух букв, «I» и «P», а над эллипсом помещена большая княжеская корона с горностаевой мантией, что является признаком титулованности хозяина. Стилизованное изображение крыльев и хвоста орла по бокам и внизу эллипса говорит о том, что знатность и родовитость этого человека находятся на недосягаемой высоте по сравнению с другими титулованными особами. Облик печати позволяет датировать ее концом XVII – началом XVIII в.
После анализа подходящих кандидатур им было сделано предположение, что печать могла принадлежать кому-то из окружения князя Ивана Федоровича Ромодановского, если не самому князю.Ромодановские – княжеский род, происходивший от князей Стародубских. Их родоначальником был потомок Рюрика, князь Василий Федорович Стародубский-Ромодановский, живший во второй половине XV в. При царе Алексее Михайловиче Ромодановским как старшим в роде князей Стародубских запретили именоваться двойной фамилией, и они стали писаться просто Ромодановские. При Петре I им была пожалована императорская придворная ливрея. Возник совершенно законный вопрос: какие же пути-дороги могли привести князя Ивана Ромодановского в Курово?
Оказалось, что Иван Федорович Ромодановский долгое время был правой рукой своего отца, «князя-кесаря» Федора Юрьевича. Последний возглавлял Сибирский и Аптекарский приказы, а также более 30 лет – «пыточный» Преображенский приказ. Он являлся фактическим правителем Московского государства в 1695–1696 гг., когда Петр был в Азовских походах, и в 1697–1698 гг., во время Великого посольства. Как мы знаем, А.С. Шеин оказался первым, кому царь отрезал бороду, а вторым был Ф.Ю. Ромодановский.
С 1697 г. Ф.Ю. Ромодановский имел исключительные права сыска по делам о государственных и политических преступлениях. В 1698 г. начался Стрелецкий бунт, который, как известно, был подавлен А.С. Шеиным, владельцем села Курово. Затем последовал период «стрелецкого сыска» и жестоких репрессий, в который значительную роль сыграли Ромодановские. За неделю ими вместе с Шеиным было проведено расследование, после которого 122 человека были казнены, 140 биты кнутом, около двух тысяч отправлено в ссылку и многие посажены в тюрьму. Однако Петра I это не удовлетворило. Во время обеда у Франца Лефорта Петр обвинил Шеина в бездарном розыске, во взятках, бросился на Шеина со шпагой, ранив при этом Зотова, Ромодановского и Лефорта, которые пытались успокоить царя. Быть может, в связи с этими событиями и состоялся визит (или визиты) отца и сына Ромодановских к Шеину?Возможно, это было и в более позднее время. Как известно, Иван Федорович Ромодановский был женат на Анастасии Федоровне Салтыковой, сестре жены царя Ивана Алексеевича, брата Петра I, что позволило ему стать в 1730 г. владельцем села Сафарино. Их единственная дочь Екатерина Ивановна (родилась в 1702 г.), двоюродная сестра императрицы Анны Иоанновны, в 1722 г. вышла замуж за кабинет-министра графа Михаила Гаврииловича Головкина, сына Гавриила Ивановича Головкина, который после 1725 г. владел Куровым. Уж не заезжал ли И.Ф. Ромодановский в гости к своему свекру?
Ответов на эти вопросы пока нет. Но возможно, где-то в архивах таится ключ к этой загадке.
Февраль 2005 г. Перечитал на досуге свои старые дневники. Оказалось, что собрался довольно неплохой материал по Курову. Еще раз предстал перед глазами весь путь его сбора, шаг за шагом. Калейдоскопом промелькнули и все пережитые ранее чувства: радость находок, горечь утрат, азарт поиска…
Наверное, если вырвать странички и переплести, то получится небольшая книженция. Назвать тогда можно «Издранное». Но, чтобы ее издать, надо опять копить деньги, да и название придумать все же более серьезное!
ЛИТЕРАТУРА И ИСТОЧНИКИ1. Археологическая карта России: Московская область. Часть 1. М., 1996.
2. Розенфельдт Р.Л., Юшко А.А. Список археологических памятников Московской области. М., 1973.
3. Акты русского государства. М., 1975.
4. Холмогоровы В. и Г. Исторические материалы о церквах и селах XVI–XVIII ст. Вып. 5. Радонежская десятина. М., 1887.
5. Памятники усадебного искусства. Вып. 1. М., 1928.
6. Нистрем К. Указатель селений и жителей уездов Московской губернии. М., 1852.
7. Россия. Полное географическое описание нашего отечества. Московская губерния.
Список населенных мест по сведениям 1859 года. Под ред. Огородникова. СПБ., 1862.
8. Шрамченко А.П. Справочная книжка Московской губернии. М., 1890.
9. Населенные местности Московской губернии. Под ред. Пенкина. М., 1911.
10. План дачи генерального межевания – РГАДА. Ф. 1354. Оп. 250. К-42к.
11. Экономические примечания к планам дач генерального межевания Воскресенского уезда – РГАДА. Ф. 1355. Оп. 1. Ед. хр. 755.
12. Писцовые книги – РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Кн. 255, 257, 9809, 9815, 9818.
13. Ревизские сказки – РГАДА. Ф. 350. Оп. 2. Ч. 1. Ед. хр. 1796.
ВАСИЛИЙ КОРШУН
На главную